В земном сегменте Космонета ничего умного про Монокосма не нашлось. Легенда, мол.
Энциклопедии и справочники просто отсылали к статьям «Странники» или «Космические скитальцы». Гораздо больше было художественных произведений, но Алиса попросила Бродягу беллетристику не отображать.
Бродягой в просторечье называли поисковую машину. Корни прозвища затерялись в глубинах веков, но, раз уж оно есть, я тоже иногда буду им пользоваться.
Алиса дала команду расширить запрос на весь Космонет. Бродяга ответил, что этого делать не стоит, поскольку виркниги точно не хватит. Неплохо бы как-нибудь уточнить, что мы ищем.
— Меня интересуют научные данные о реально существовавшем Монокосме. Они называли его «былым», — сказала Алиса своему браслету. Тот передал запрос Бродяге.
Можно было отправить запрос и через биочип, но с биочипом работать довольно утомительно. Когда работы много, лучше пользоваться браслетом с автономным питанием.
«На виркнигу ответ всё равно не уместится. К тому же имеющиеся данные весьма противоречивы. Семантика понятия «Монокосм» не имеет строгой формализации в космолингве, что осложняет выполнение запроса», — отобразила виркнига ответ Бродяги.
— Предмет моего запроса связан с криминалом, — уточнила Алиса.
«Ну, тогда не знаю. То, что есть в Космонете отличного от земных трактовок, криминалу не релевантно. Монокосм, насколько я могу судить по контексту, в котором это понятие используется, не может ни совершать преступления, ни быть их жертвой».
Эх, зря Алиса отсекла земную беллетристику. Могла бы отыскать немало интересного в литературных пластах рубежа тысячелетий. Но кто ж знал-то? К тому же из моих скромных познаний в области хронофизики (к реальности не имеющих ровным счётом никакого отношения — разве что по чистой случайности) следует, что Алиса до поры до времени ту беллетристику не прочтёт.
Странички виркниги замигали зелёными бликами. Сообщение.
Может быть, Петров?
Да, так и есть.
Алиса, сначала о генераторе. Ты, быть может, не
согласишься, но, думаю, это важнее. Может быть, однажды узнаешь, почему ;-).
Надеюсь, ты простишь мои недомолвки - нынешние и будущие; больше не буду об
этом.
У Генератора есть одно важное свойство. Работающий
Генератор может быть только один во вселенной. Попытка запустить второй приведёт
к тому, что оба в тот же миг потеряют работоспособность. Время будет идти,
замедляясь, ещё не один миллион лет, пока не исчерпается своего рода инерция,
которую придала ему работа Генератора. Потом, когда по обе стороны от ТМВ
(текущего момента времени — Н.С.)
окажутся причины, снимающие равное количество энтропии, Вселенная совсем
застынет. Но уже в течение нескольких часов, по завершении очередного цикла
обновления Сертификатов субъектности, твой вопрос, с которого всё началось,
потеряет актуальность. Ни на планетах, ни в глубинах космоса не останется ни
одного субъекта - мы обратимся в роботов. Впрочем, сторонний наблюдатель, если
бы таковой мог существовать при подобных обстоятельствах, не заметил бы никаких
изменений во внешнем нашем поведении, пока Время ещё идёт. Но нас бы не стало.
Вот это свойство Генератора и вызывает у меня
некоторые опасения. Представь себе, Алиска, что станется, если кто-то рискнёт
создать Генератор? А ведь кто-то один - ровно один - обязательно рискнул, раз
Генератор есть. Но если он рискнул, каковы основания считать, что, овладев
соответствующими знаниями, не рискнёшь и ты? Или кто-то другой? Представь:
кто-то однажды взял на себя ответственность за весь этот мир - и нечаянно сломал
нашу вселенную по той простой причине, что оказался вторым.
Таков ответ на твой вопрос. Я знал, что ты не
оставишь расспросов. Сказав "аз", нужно однажды сказать "буки". Нетрудно
догадаться, что ты теперь начнёшь расспрашивать про Сертификаты субъектности - к
этому "веди" мы обратимся при более удобном случае. В общем, в нынешних школьных
понятиях мировой рефлексивный информационный процесс, то есть Логос, как раз и
соответствует процессу обновления этих самых Сертификатов.
Теперь о происшествии в МИВе. Спасибо, что сообщила
мне, и особое спасибо, что больше никому не сообщила. Я отвечаю за МИВ, а
значит, и за все эти непонятки, и за их причины. Если происшествие связано с
проблемой Времени, нет на планете другого человека, кроме меня, кто был бы в
состоянии не навредить в подобной ситуации. Это очень плохо, просто ужасно (я не
пугаю - я жалуюсь, уж прости старику), но в ТМВ дело обстоит так, а не иначе
:-(.
Ситуация, вероятно, вот какая. Двое бандитов с
какой-нибудь планеты, терпящей социальный кризис, захотели по им одним ведомым
причинам пробраться в прошлое. Для этого они использовали нашу технику. Угнали
транспортёр Машины на одну из законсервированных и потому как следует не
охраняемых станций. Бандитами займутся наши спасатели. Неважно, сегодня или ещё
через сотню лет. Их непременно отыщут, или, правильнее сказать, уже отыскали
:-). За это не беспокойся.
В оставшуюся без присмотра кабину немудрено было
забраться твоему новому знакомому из конца прошлого тысячелетия. Та,
естественно, доставила парня в ТМВ, соответствующий моменту старта транспортёра
отсюда плюс время, проведённое кабиной в прошлом. А здесь его, как водится,
встретили наши сотрудники, прилетевшие, быть может, из конца нынешней недели, а
может, и из более позднего времени — и проводили восвояси.
Как ты считаешь, достаточно правдоподобно выглядит
такая версия?
Умница, что не рассказала мне ничего из услышанного
от Сергея. Ставлю тебе пятёрку по хронобезопасности. Пятёрка - это в старину
было такое моральное поощрение за отличную учёбу, если ты вдруг не знаешь. Если
хронавты разрешили тебе послушать, значит, это входило в часть их плана; но если
рассказ узнает кто-то, кроме тебя (ну, и Остапа, разумеется), может возникнуть
угроза хронопетли, и это будет грустно. Ничего фатального, но куча работы
спасателям обеспечена - скучной и неприятной.
Пожалуйста, позаботься о том, чтобы это письмо не
попадалось никому на глаза. Не то чтобы это принципиально важно, но лучше пусть
не попадается, хорошо?
Твоя рука - в моей руке.
Петров
Алиса любила Петрова за всегдашнюю ясность мысли, за способность объяснять всё доступно и полно. Если бы она знала его меньше, чем всю жизнь, она бы в нём, пожалуй, разочаровалась, прочтя полное недомолвок и тумана сообщение. Что-то тут не так — это яснее ясного. Просто так пришельцы по коридорам МИВа не бродят. То есть бродят, конечно, но вовсе не тайком.
«Достаточно правдоподобно выглядит такая версия?»
«Не знаю, — подумала Алиса. — Для меня — совсем не правдоподобно. Что бы подумал Пашка на моём месте? Не узнать, не протестировав прямо на Пашке. Только лучше не тестировать».
Ясно же, что у Петрова на самом деле другая версия, и он её Алисе не сообщил. Что-то он недоговаривает, и даже из этой вот полуправды-полунеправды делает секрет: мол, не показывай никому.
До сей поры Алиса с секретностью сталкивалась только в детских играх, да ещё знала об её необходимости при исследовании явлений, относящихся к категории тайн.
Тайны она обожает. Но только если они научные.
Отвратительное словечко «политика» вспомнилось вдруг девочке. Да, поведение прославленного и уважаемого во всей Галактике учёного более всего походило именно на этот подлый вид деятельности, столь сильно занимавший умы предков, имевших несчастье жить во времена не так давно завершившейся Эры разобщённого мира. Неужели они, предки, не ощущали того сладковатого усыпляюще-зловещего душка, которым тянуло от тысяч недомолвок и неправд? Принюхались, бедняжки? Ведь даже от малой — быть может, только кажущейся — его примеси так нехорошо вдруг стало на душе Алисы.
Могла ли она подумать, что можно так вот вляпаться, задав Петрову обыкновенный детский вопрос?
«Нет, не верю. Не верю, что Петров — подлец».
Детям не свойственны полутона. Полутона — изобретение политиков.
Не верить — это твоё право, Алиса. Но осторожность не помешает.
«Угу, — подумала Алиса. — Не помешает. Только вот где и как её соблюдать?»
Пока она решила никому ничего не рассказывать.
Алиса была на четвёртом подвальном этаже института — стояла, прислонившись к ограждению крошечного балкончика. Отсюда открывался вид на обширное помещение, занятое стандартными цистернами, доверху заполненными гиперэргогеном — страховым запасом МИВа.
Четвёртый подвальный этаж был последним из числа обозначенных на планах помещений института, свободно доступных в Космонете. В его основании лежала монолитная иридиевая плита пятиметровой толщины, надёжно изолировавшая, как мы с вами уже знаем от пиратов, работу оборудования Машины от любых воздействий со стороны процессов в земных недрах.
Рядом с Алисой стоял директор МИВа академик Петров.
Повод для встречи Алиса придумала почти сразу, едва дочитав письмо. Быстро надиктовала браслету короткий ответ: мол, если хочешь, чтобы я на месте показала тебе маршрут незваных гостей (вдруг пригодится), то минут через двадцать буду в институте.
Петров ответил немедленно одной короткой фразой: «Это излишне». Всё, что нужно, он уже узнал у Сильвера, а новая встреча с Алисой была некстати. Как и то происшествие. Растерянность ещё не прошла, Алисе он зачем-то наговорил больше, чем следовало бы… короче, нет, не сейчас. Но Алиса выбрала безотказную тактику: она уже летела в Дубну. Прилетев, явилась прямо к Петрову с таким видом, будто ещё не получила его ответа по гравитонке.
Тот, быстренько взвесив все «за» и «против» и, надо понимать, догадавшись об Алисином манёвре и о его причинах, спустился вместе с нею в подвал и молча повторил путь крокров до самой резервной кабины.
Должен вас, коллеги, предупредить, что по дороге в Дубну Алиса не только любовалась подмосковными пейзажами — чему, между прочим, на сей раз мешала почти сплошная облачность. Включив автопилот, она достала из кармана миниатюрную виркнижку и принялась за работу.
Целью работы было найти произведение начала прошлого века. Автор — Константин Макаров. Название — «ТУПИК».
Произведение себя не обнаружило. Видать, его постигла участь второго тома «Мёртвых душ» (правда, его-то временщики давно уже восстановили). Мы с вами «ТУПИК» читали и знаем, что не особенно его и жалко; но Алису это произведение заинтересовало, и ей захотелось, набравшись терпения и толерантности, прочесть его целиком.
А ещё мы с вами, в отличие от Алисы, знаем, что по такому вот запросу Алиса не нашла бы это занудное произведение, даже если бы оно по чистой случайности уцелело где-то в дебрях земного сегмента Космонета.
Может быть, оно и впрямь завалялось где-нибудь. Не знаю.
Тогда Алиса попросила Бродягу найти не саму эту нетленку (в смысле «нечему тлеть»), а какую-нибудь информацию о ней. И опять не преуспела: флип уже снижался, уже увидел свободную ячейку в причальных сотах и уже готов был мягко туда пристроиться.
Алиса закрыла виркнижку. Но оптимизма не потеряла. Если в сети чего-то нет, это «что-то» можно искать, совершенствуясь в искусстве составления запроса, неограниченно долго. При этом надежда найти требуемое будет таять с каждым запросом, но никогда не исчезнет полностью.
Это особенно верно в том случае, если сам не вполне понимаешь, чтó ищешь.
Теперь Алиса стояла на балкончике, непонятно зачем прилепленном здесь, на четвёртом ярусе, под потолком резервной кладовой абсолютного топлива.
— Значит, в этот зал они не заходили? Ты твёрдо уверена? — спросил Петров, который знал наверняка, что пираты сюда не заходили.
— Да.
— Тогда больше у меня нет вопросов.
— Зато у меня есть, — сказала Алиса. — И не один.
Не выслушав вопросы, отослать Алису было бы невежливо; и Петров терпеливо ждал, хоть и был не в настроении. А как бы вы себя чувствовали, коллеги, если бы вдруг выяснилось, что по помещениям вашего института, представляющего собой объект повышенной опасности, шастают всякие тёмные личности?
— Ты знаешь, кто они, — сказала Алиса утвердительно.
— Нет. Сожалею, но знаю лишь, кем они не являются. Это не странники.
— По данным Бродяги, понятие «Монокосм», упоминавшееся пиратами, связано именно со странниками. Один из пришельцев так и сказал: «В нас осталось слишком мало от былого Монокосма». За точность ручаюсь. Фраза меня удивила, и я её запомнила буквально.
— Из неё как раз следует, что странниками они быть не могут. Монокосм приходится странникам в каком-то роде братом, но они, Алиса, ничего у него не наследовали. Последних странников ничто не связывает с Монокосмом, кроме отголосков непримиримого конфликта, завершившегося двести пятьдесят с небольшим миллионов лет назад.
— Монокосм погиб? — спросила Алиса. — Вот почему они назвали его «былым»?
— Да. Монокосм, согласно легенде, был уничтожен по решению Совета Конфедерации Млечного Пути как представляющий смертельную угрозу вселенной. Он хостился на ныне мёртвой планете Крóкрыс — сто двадцать тысяч парсек отсюда в направлении созвездия Стрельца.
— Да? Какое открытие! За исключением пяти, все известные обитаемые миры Галактики расположены в Стрельце. Вся Галактика, кроме нашего захолустья, лежит от нас в том направлении.
— Я не силён в астрономии, — честно сообщил Петров. Он мало чего не знал; но астрономия его никогда не занимала, и вид звёздного неба вызывал в нём чувства эстета, но не учёного. — Так вот, странники — это легендарные потомки цивилизации цвёльфов, каким-то туманным для меня образом избежавшие участия в проекте полной и глобальной интеграции, инициированном цвёльфийским учёным Ауредом, оказавшимся, к несчастью, ещё и фанатичным внедренцем, и харизматической личностью. Быть может, странники — это те, кто вернулся на планету из дальних космических экспедиций уже тогда, когда проект был реализован, когда цвёльфийская цивилизация уже трансформировала себя в Монокосма. Они, гласит легенда, не участвовали в операции против Монокосма, но не стали скрывать от Совета, каким способом творение Ауреда может быть уничтожено.
— Ты рассказал мне достаточно, чтобы я смогла найти остальное в Космонете. Я поняла, о чём спросить Бродягу. Спасибо.
Петров внутренне сжался, готовый к следующему вопросу, которого давно ждал.
— Петров, а что они могли искать?
Это был ещё не тот вопрос.
— Ты же сама слышала, что они ищут. Мне нечего добавить.
— Они ищут такой же генератор, как тот, что стоит на планете Баль. Ты знаешь, что это за генератор?
— Нет, не знаю, и тем более не знаю, почему они ищут это здесь, — сказал Петров тем самым голосом, которым Верховцев в мультфильме «Тайна Третьей планеты» произносит фразу «Нет у меня дневников».
— Хорошо, — сказала Алиса. — Тогда я вынуждена задать третий вопрос. Что находится внизу, под плитой?
— Вообще-то это никого, кроме сотрудников института, не касается.
— Я сотрудница института. Я учусь в классе, подшефном лаборатории прикладного хрономоделирования.
Алиса не собиралась миндальничать. Она имела право знать, и она требовала ответа.
— Ничего особенного, — негромко сказал Петров, склонившись к уху юной сотрудницы института. — Об этом неприятно говорить, но если что-то вдруг случится, аппаратура, расположенная в подземье, под плитой, в мгновение ока вышвырнет институт вместе с оборудованием Машины за пределы Галактики. И все дела.
— И всё?
— Ну, ещё там хранятся спаскабы — хронотранспортные кабины для аварийных нетерминальных каналов.
— Ах, вот они где, оказывается, стоят! — обрадовалась любопытная Алиса. — Ну, а ещё?
— Бомбоубежища на случай ядерной войны, — попытался отшутиться Петров, но шутка эта только раззадорила Алису.
— Я серьёзно спрашиваю, — сказала она строгим голосом.
— Ну почему бы там не быть бомбоубежищам? Мало ли…
— По той простой причине, что их там нет. Мы теряем время. Что там есть?
— Алиса, да, там есть ещё кое-какое оборудование, довольно, скажем так, опасное, и особенно опасное в той вот негомеостатичной вселенной, в которой мы живём и которую я тебе обрисовал, когда мы тренировались в пилотаже. Но ты…
— Как оно называется? — спросила Алиса, глядя прямо в глаза академику.
— Можешь не беспокоиться: оно, надо понимать, никогда не будет приведено в действие, — быстро договорил Петров. И, вдруг сбросив скользкие путы растерянности, продолжил голосом спокойным, властным и непререкаемым:
— Как оно называется, я тебе не скажу, это тайна. И, пожалуй, будет лучше, если я завтра… нет, прямо сейчас распоряжусь, чтобы его демонтировали.
Петрова не взяли бы на работу в Комитет Тайн и Чудес. Потому не взяли бы, что Алиса сразу же поняла: на самом деле отдавать подобное распоряжение в планы Петрова не входит.
— Почему же это тайна? — спросила Алиса уже мягче.
— Я не совсем уверен даже за землян, — ответил Петров.
«Он и во мне не уверен», — рассердилась Алиса. Но промолчала.
Пройдёт немного времени — и она, преследуемая своим лучшим другом Пашкой Гераскиным, которому сама даст некстати повод для сомнения, вдруг поймёт, как несправедлива была к руководителю МИВа. Поймёт, что зря пронзала академика полным негодования взглядом, стоя рядом с ним на нелепом балкончике в кладовой аварийного запаса супертоплива.
Поднявшись в ЛабИРИНТ, Алиса уселась за уроки. Покончив с
ними и собравшись домой, Алиса решила ещё разок забежать к Петрову: разговор на
балкончике только подлил гиперэргогена в огонь Алисиной любознательности. Что
затевает директор института Времени?
Аглая — так звали биоробота-секретаршу — твёрдо сказала девочке, что директор просил его не отвлекать. Перед ним встала сложная проблема и ему надо сосредоточиться.
— Он попросил, чтобы я сообщала ему только о посетителях с других планет. Земляне смогут встретиться с ним завтра во второй половине дня, а сотрудники института — ещё и в первой. Значит, тебе тоже можно в первой.
— Аглая, я лучше тут подожду на случай, если директор выйдет и заметит меня, хорошо?
— Не вижу причин для возражения.
Аглая была старой моделью и улыбаться не умела, но голос она выбрала самый приветливый из предусмотренных её программой.
Алиска уютно устроилась на диванчике, поджав под себя одну ногу. Достав из рюкзака виркнижку, вывела на её страницы роман Стругацких «Трудно быть богом» и принялась читать.
Стругацких она открыла для себя совсем недавно. Читать их было немного смешно и немного тревожно. Смешно оттого, как мало они угадали о будущем; тревожно оттого, что они талантливы и умеют затронуть струны нашего беспокойства и нашей ответственности. Думать заставляют. Думать о том, делаем ли мы то, что должны.
И то ли мы делаем, что должны.
Пробежав взглядом дюжину страниц — читают они там у себя с удивительной скоростью, их ещё в садиках учат скорочтению, — Алиса открыла титульный лист и в непонятной самой себе задумчивости вчиталась в название. Оно как-то само собой сопоставилось тёмным намёкам Петрова, в голове которого шли какие-то странные информационные процессы, и направленность их тоже была странная и необъяснимая.
Тайна — это, конечно, здорово!
Но Петрова жалко. Ну чего он так киснет? Преувеличивать он не будет: вряд ли есть в МИВе специалист хладнокровней и суровей Петрова. Значит, проблема и впрямь серьёзная?
«Пираты? Ну что могут сделать двое пиратов против целого института? Где причины для такой скрытности?» — подумала Алиса.
То, что он поведал Алисе, выглядело не слишком убедительным.
Чтобы оно выглядело убедительным, не хватает одного допущения.
О том, что Петров затеял какую-то авантюру.
Или стал участником авантюры, затеянной кем-то ещё.
Но второе — вряд ли. Он не таков.
Тут дверь комнаты директора отворилась, спрятавшись в стене. В дверном проёме показался Петров, задумчивый и усталый. В руках он держал сразу две виркниги. Смешные эти старики! Так и не научились пользоваться современной техникой. Зачем две-то? Одной вполне достаточно. Одна короткая команда — и на её страницах уже другой текст.
— Привычка, — сказал Петров, отвлекшись от своих дум и догадавшись, о чём думает Алиса. — Так я увеличиваю рабочее пространство. Иногда полезно охватить взглядом всю модель, не листая страницы.
Алиса обрадовалась, что Петров сам с ней заговорил. Не придётся выглядеть навязчивой.
— Петров, ты когда-нибудь бывал на горе Синай?
Тот опешил.
Не ожидал такого вопроса.
— Наташа Белая очень интересуется историей христианства, и я обещала ей при случае помочь с материалом, — пояснила Алиса.
— Если бы она сама ко мне обратилась, я бы ей отказал? — не на шутку обиделся Петров. Он понял, что Алиса говорит неправду.
И остальное тоже понял.
Алиса смутилась. И со всех ног ринулась вон из приёмной. Но Петров едва заметно кивнул Аглае — та схватила девочку за плечо.
— Глупая! Зачем убегаешь?
— Хорошо, — ответила, собравшись с духом, Алиса. — Это мне интересно, был ли ты на горе Синай. Именно тогда. Если да, то я найду для себя объяснение тому, чему пока не могу его найти.
И Петров скрылся в своей комнате, пропустив впереди себя Алису.
<<Назад Оглавление Далее>>
10.11.2007