Девочка лишь немного похудела и,
не скрою, поднабралась новых словечек и выражений, значение которых не вполне
понимала. Всё-таки почти целый год...
Нет, слава богу, не тех слов, о
которых вы подумали — не требуется особого чутья, чтобы отфильтровать словесную
грязь раз и навсегда. Но некоторые смешные словечки вроде «как бы»,
«параллельно», «фиолетово» и даже «в натуре» иной раз мелькали в речи этой милой
девочки. Правда, впоследствии выветрились — так смывается дождём пыль с июльской
листвы.
Чтo описывать радость встречи?
Надо ли живописать объятья и поцелуи, звонки друзьям, блестящие глаза, в которых
всё ещё грозной тенью отражалось пережитое отчаяние и безнадежье, в которых
радостной искрой вспыхивало воспоминание о неожиданных находках, маленьких
открытиях, нелёгком пути обратно в Грядущее сквозь серый ледяной туман напастей
Минувшего...
А сколько нового и
необыкновенного она узнала!
— Ты теперь сокровище для
историков, дочь! — воскликнул враз помолодевший профессор Дрейк. И добавил
ревниво:
— Не потеряешь интерес к
космобиологии?
— Лучший отдых — смена занятий, —
смеясь, успокоила девочка отца фразой, услышанной ею вечность назад там, в
далёком прошлом.
— Довольно. Теперь, малышка, за
работу. Ты должна рассказать компьютеру всё до последней детали. Всё, что
помнишь о прошлом и о своих приключениях. Ты даже не представляешь, как это
важно.
— Не называй меня малышкой, —
немного обиделась девочка. — Вполне представляю. Там всё совсем не так, как
рассказывали в школе. Это меня поначалу совсем сбило с толку. Ну, я и решила,
что попала на другую планету. Пыталась изучить их обычаи; уже приготовилась было
всегда жить среди них и постараться как-то им помочь — они там все такие
несчастные! Пускули...
— А потом нашла книжку про себя,
да?
— Нет, сначала фильм, —
улыбнулась синеглазая девочка, которая, конечно, давным-давно, где-то с третьей
серии, поняла: её ищут и уже почти нашли, надо только запастись терпением и быть
внимательной. — Правда, я там совсем не такая, хоть чем-то и похожа.
— А насчёт «другой планеты» — это
художественное преувеличение, да? — спросила мама.
Девочка взглянула на неё с
недоумением.
— Разве трудно было по звёздному
небу догадаться, что планета та же самая? — ещё более недоуменно воскликнула
мама.
Юная хронопутешественница
промолчала.
Разве можно поверить, что они
там, в старинном Авксоме, месяцами не видят звёзд? Серые тучи, серый туман
вперемешку с копотью автомобилей и котельных, серые громады зданий, застящие
небосвод... Тот, кто не был там, — не поймёт.
— Ладно, милая, за работу, за
работу. Успеем ещё наговориться, ведь правда? Теперь всё позади.
И девочка, усевшись к микрофону
компьютера, начала свою историю, стараясь быть последовательной, не сбиваться и
припомнить каждую деталь, каждую мелочь.
Вокруг собрались тесным кольцом и
заворожённо слушали длинный рассказ Ингвар с женою, Ричард со Светланой,
академик Петров со своим стареньким домашним роботом, аппаратом очень любопытным
и оттого тоже пришедшим встречать девочку, стайка одноклассников нашей
хронопутешественницы, соседи, знакомые, друзья, потомки участников операции
«Интервенция сказок»... Теперь это уже не была тайна — теперь это было просто
захватывающее приключение. Теперь это уже не была беда — теперь это страница
биографии девочки, которая обязательно вырастет, и поступит в институт, и станет
космобиологом, как отец...
Но тени прошлого год за годом
будут тянуться ей вслед, тянуться через всю жизнь — воспоминаниями, интервью,
беспокойными снами, рассказами внукам и правнукам. И чувство тревоги за предков
никогда не оставит её доброе и любящее сердце.
Так уж сложилось.
Она, ещё школьницей, будет
пытаться писать им письма...
А одноклассники будут над ней
смеяться — беззлобно, не как у вас, на Земле, но всё равно обидно.
Короче, такая жизнь вышла. Такая
судьба.
Жизнь прожить — не поле перейти.
...Девочка
продолжала и продолжала свой длинный и дотошный рассказ, от которого знобило
людей доброго и жадного до знания XXII века. И рождался в голове Ричарда
грандиозный замысел проекта «Снарк» — проекта, целью которого было проложить
предкам курс, следуя которому они сумели вырваться из лживого виртуального мира,
куда планомерно и терпеливо погружали их бессовестные кркрск.
— Сказав «A», надо сказать «Б», —
говорил потом Ричард в своём докладе Комитету Тайн и Чудес. — Технологии,
разработанные для операции «Интервенция сказок», обладают немалым конструктивным
потенциалом. Мы создадим в прошлом литературные и научные произведения,
противостоящие киберидеологии, противостоящие идеям войны, раздора, превентивных
ударов и террора; повествующие о нужности и ценности критического мышления,
образования и самообразования; показывающие, что, наряду с опасностью
беззакония, существует ещё опасность неэтичного права. Модель — а наша модель
теперь работает как надо — показывает: у нас есть все основания для оптимизма.
Основания для оптимизма, конечно,
были: ведь Ричард прекрасно знал, в каком мире живёт он сам! Я бы тоже рад был
там родиться и жить! Но он имел в виду другое. Он имел в виду, что это именно
его, Ричарда, и именно его отдела заслуга — расстановка реально работающих
маяков на пути от минувшего к настоящему, маяков, пособивших всё наконец
поставить на свои места, давным-давно оставить позади Перевал и в будущее
смотреть теперь с твёрдой уверенностью, что всё будет хорошо, а если какая
угроза и замаячит серой тенью на светлом горизонте грядущего, то ей можно
противопоставить твёрдое знание, сплочённость и уверенность в победе.
Тут, однако, он был неправ. Не
только Ричардова отдела была эта заслуга. Сами бы Ричард и его коллеги не
справились.
Ричард не знает, а я знаю, что у
проекта «Снарк» есть как мнимум ещё один слой, следы к которому тянутся куда-то
в век примерно XXIV.
Случайно ли Светлана «вдруг»
нашла легенду о девочке-терминаторе в безбрежном океане Космонета — нашла,
понятия не имея, чтo ей надо отыскать?
Случайно ли наша маленькая
героиня, всё время остававшаяся за кадром, в час своего возвращения встретила
Макарона? А сколько ещё было таких встреч — бог весть!
Случайно ли спустя пару
десятилетий «Полюс» был всё-таки обнаружен, а оставшиеся в живых члены его
экипажа и их дети — спасены, хотя на это не было практически никаких шансов?
Случайно ли профессор
космобиологии и тот хронофизик, без которого оный профессор никогда бы не
родился, оказались друзьями и почти целый год рука об руку трудились, проторяя
шаг за шагом, идея за идеей, победа за победой, трудную дорогу домой — путь
похищенной девочки к спасению?
По какой такой чистой случайности
именно ТУПИК попал в сферу научных интересов Ричарда уже на самом раннем этапе
исследований в области прикладных методов анализа энтропии настоящего момента
времени?
И пусть не покажется вам эта
мысль крамольной и идущей вразрез со всякой этикой: случайно ли случилась такая
случайность, что в головы кркрск (хотя кто знает, применимо ли к ним вообще
понятие «голова»?) пришла мысль организовать похищение девочки — та самая мысль,
которая предрешила, в конечном счёте, их неминуемое поражение?
Не идёт она вразрез с этикой:
ведь с головы девочки ни один волос не упал, зато благодаря ей, а ещё благодаря
проекту «Снарк», последовавшему за её возвращением, люди прошлого узнали о
кркрск и об их возможностях; узнали, что страшны эти злобные твари (или не
твари) лишь тогда, когда действуют втайне, играя на человеческом незнанье. Тогда
они действительно опасны. А так — просто смешны!
Вам, коллеги, верно, интересно
будет узнать, как же сложилась дальнейшая судьба ТУПИКа?
Она была непростой; но всё-таки
где-то на рубеже первого и второго десятилетий XXI века «целевое финансирование
строительства жилья» прекращается, виртуальное русло финансового потока наконец
вливается в настоящее, и ТУПИК мало-помалу оживает. В институт приходят новые
кадры, уходит в прошлое необходимость загонять народ в науку тюремными методами,
что к 2008 году стало на время обыкновенной практикой. Вскоре институт
переименовывают в Университет кибернетики — коротко и ёмко.
Макарон в 2009 году всё-таки
защищается заново, а ещё полтора года спустя защищает докторскую. Восстановить
степень на основе старых документов было можно, но это стало бы слишком большим
психологическим шоком для участников событий, и осторожные специалисты МИВа
решили пожертвовать интересами Макарона. Тот был не против, за что ему искренняя
благодарность от потомков.
Что такое кркрск — никто так и не
узнал. Ни в прошлом, ни в будущем. Так и остались эти самые кркрск модельным
феноменом, обитающим в формулах; ну, ещё в легендах, мифах и сказках вроде этой
вот сaмой. Модель Ричарда, даже в её завершённой форме, однозначно показывала на
них как на причину описанных здесь событий, но установить ни их собственную
причину, ни их сущность так и не удалось. Известно лишь, что влияние их на
историю год от года сходило на нет и после 2012 года их следов больше не
обнаруживалось ни в Университете кибернетики, ни где бы то ни было ещё на
планете.
В связи с этим Ричард на
некоторое время даже впал в научную ересь, получившую в научной литературе
наименование «обратной причинности» (inverse causality). Он выдвинул глубоко
ошибочный, хоть и оригинальный, тезис, согласно которому неснятая энтропия
настоящего момента времени сама порождает собственную причину. Тем самым учёный
внёс страшную путаницу в умы научной молодёжи, которая и в будущем клюёт иногда
с излишней доверчивостью на научные сенсации. Ничего, потом разобрались. Они там
народ терпеливый и настойчивый.
Оставим потомков — они ещё не
родились. Давайте сами порассуждаем.
Из аксиомы энтропии, гласящей,
что в настоящем энтропия вселенной равна нулю, следует, что отсутствие причины в
прошлом имплицирует причину в будущем. В социальных системах основной фактор,
снимающий энтропию, — сознательная деятельность людей. Чем меньше энтропии она
снимает, тем большая остаётся на долю деятельности неосознаваемой. Сон разума
рождает чудовищ? Феномен кркрск — источник энтропии, снятой будущим, — не
причина, а следствие сытой бесхребетности обитателей XXI века?
Метафизика какая-то. Солипсизм.
Можно и так рассуждать.
А если рассуждать правильно, то,
наоборот, чем больше энтропии снимаем мы, тем меньше остаётся на долю не
контролируемых нами факторов, включая и всяких там кркрск. Всё очень просто. И
никакой метафизике места не остаётся.
...Смеркалось.
Дочь командора Ингвара Дрейка
продолжала и продолжала длинный свой рассказ, и не видно было ему конца.
Это была захватывающая история —
не то что моя писанина.
Но я не буду вам её рассказывать.
По соображениям, которые впоследствии станут очевидными, оставлю-ка я, пожалуй, её в тайне...
<<Назад Оглавление Далее>>
10.06.2006